Во всех психоневрозах контроль со стороны эго( я ) ослаблен. В конверсионных симптомах это просто ниспровергается и происходят незапланированные действия. При оосессиях и компульсиях эго продолжает управлять двигательной сферой, но не властвует полностью и вынуждено действовать вопреки собственным суждениям по чуждым командам более сильной инстанции: эго выполняет определенные действия и размышляет о неких событиях, чтобы не чувствовать себя в опасности. Дериваты отвергнутых побуждений выдают свое происхождение из-за их утрированного характера, т. е. ригидной к ним приверженности индивида и возникновения у него неадекватных эмоций. Обсессивные идеи — это в первую очередь дериваты. Иногда они сохраняют характер побуждений, иногда утрачивают его и остаются только интенсивные идеи, занимающие мышление. Устойчивость таких идей репрезентирует энергию некоей другой импульсивной идеи, ассоциативно связанной с ними и отвернутой.

В некоторых случаях наблюдается непосредственный переход фобий в обсессии. Сначала определенная ситуация избегается, затем, чтобы обеспечить необходимое избежание, постоянно напрягается внимание. Позднее это внимание приобретает навязчивый характер или развивается другая «позитивная» обсессивная установка, настолько несовместимая с изначально пугающей ситуацией, что ее избежание гарантировано. Табу прикосновения замешаются ритуалами прикосновения, страхи загрязнения — компульсиями мытья; социальные страхи — социальными ритуалами, страхи засыпания — церемониями подготовки ко сну, торможения ходьбы — манерной ходьбой, фобии животных — компульсиями при обхождении с животными.

Некоторые пугающие мысли приобретают навязчивый характер благодаря простой интенсивности: например, мысль о собственной уродливости или дурном запахе тела. Подобные мысли представляют собой обсессии, пока пациент критичен: «Я вынужден чувствовать себя, как если бы случилась неприятность». Но, если пациент убежден в своих заблуждениях и отстаивает их, у него бред.

В других случаях обсессии не обеспечивают избежания объектов первоначального страха, а вынуждают пациента делать именно то, чего он изначально опасался. Обсессии этого типа обусловлены не потребностью в поддержании фобий, а скорее борьбой первоначального побуждения или личности против фобий.

Такие обсессии — разновидность контрфобических установок. Например, навязчивое пристрастие пациента к мореходству и водным видам спорта оказалось следствием инфантильного страха перед спуском воды в туалете. Страх высоты может вытесняться обсессивным желанием прыгнуть вниз.

Компульсии представляют собой обсессии, которые все еще переживаются как побуждения. Они тоже являются дериватами, и их интенсивность отражает интенсивность отвергнутых побуждений.

Встречаются случаи, в которых искажение первоначального инстинктивного побуждения состоит только в том, что оно превращается в компульсивное побуждение. Не столь уж редки обсессивные мысли об инцестных действиях или совершении убийства. Эти мысли появляются, лишенные характера инстинктивных желаний и соответствующего эмоционального качества. Пациенты часто пытаются объяснить, что компульсивные идеи такого рода «оставляют их эмоционально холодными». На самом деле, поскольку компульсии мучительны, пациенты вовсе не остаются равнодушными. Защитные силы в данном случае не способны предотвратить осознание пациентом происходящего в нем, но они могут осуществить трансформацию первоначального влечения в компульсивную форму. Природа подобной трансформации составляет проблему формирования симптомов компульсивного невроза.

У пациента, страдавшего от страха, что он производит впечатление гомосексуалиста, всякий раз при знакомстве с мужчиной возникала навязчивая мысль: «С этим мужчиной я мог бы иметь гомосексуальную связь». Пациент не испытывал сексуального возбуждения или влечения и совершенно не осознавал того факта, что обсессивная идея выражала его желание.

Другие обсессии и компульсии не выражают искаженное инстинктивное влечение, но, как упоминалось, обеспечивают поддержку защитным силам. Компульсию можно описать как команду изнутри. Представление о «нахождении под командованием» наверняка коренится в детском опыте общения со взрослыми, чьи команды выполнялись. В нашей культуре особенно значим опыт такого общения с отцом. При компульсиях отец командует изнутри. «Внутренняя репрезентация отца» называется «суперэго». Таким образом, в формировании компульсивных симптомов суперэго играет роль, отличную от его роли в конверсиях.