При эксгибиционизме попытка отрицать кастрацию производится просто сверхзагрузкой либидо частного влечения. Эксгибиционизм у детей наверняка имеет природу частного влечения. Любой ребенок получает удовольствие от выставления своих гениталий, а в прегенитальный период — других эрогенных зон и их функций. Перверты регрессируют к этой инфантильной цели, поскольку ее акцентирование позволяет отрицать опасность, которая считается связанной с нормальной сексуальностью.

Эксгибиционист получает гарантии, что он не кастрирован, следующими способами:
1. Он бессознательно обращается к зрителям: «Заверьте, что я обладаю пенисом, реагируя на его вид». Внутреннее сомнение побуждает призывать «объекты» в свидетели.

2. Он бессознательно обращается к своим зрителям: «Заверьте меня, что вы испытываете страх перед моим пенисом, т. е. боитесь меня. Тогда мне самому не придется бояться» (идентификация с агрессором). Это особенно понятно, когда эксгибиционист испытывает удовольствие только от осуществления своей перверсии перед маленькими девочками, не видевшими пенис прежде. (Иногда здесь играет роль и страх, что из-за неполноценности пенис впечатлит только маленьких девочек, но не взрослых женщин.) Садистское значение мужского эксгибиционизма, возможно, происходит из инфантильных представлений об уретральных атаках и относится к агрессивному значению энуреза и некоторым видам преждевременной эякуляции.

3. Действия эксгибициониста осуществляются как своеобразный магический жест, который означает: «Мне хочется, чтобы вы были готовы показать мне то, что я показываю вам». На этом уровне эксгибиционизм не только маскирует скопофилию, но выставление пениса мыслится как магическое средство достижения ситуации, в которой атакуемая девушка выставит то же самое, т. е. пенис, а не женские половые органы. В известном смысле эксгибиционист ведет себя наподобие трансвестита: он исполняет роль девушки, показывающей свой пенис. В заверениях индивида, что он не кастрат, на частный инстинкт эксгибиционизма может расходоваться вся сексуальная энергия, тем самым облегчается вытеснение других составляющих инфантильной сексуальности, особенно эдипова комплекса.

Встречаются случаи эксгибиционизма, где комплекс кастрации явно сочетается с «семейным романом». Фантазия пациента состояла в том, что в действительности его отец — подлый отчим, желающий его кастрировать. Пациент нарциссически переоценивал свой пенис как доказательство благородного происхождения. Выставляя пенис, он требовал признания своей исключительности, чтобы получить защиту от опасности кастрации.
Интерпретация эксгибиционизма как преодоления страха кастрации неприменима к женщинам. И действительно, у женщин не проявляется генитальный эксгибиционизм в форме перверсии. Тем не менее у женщин чаше, чем у мужчин, встречается выставление других частей тела в целях получить смешенное сексуальное удовлетворение.
Харник объясняет половые различия в формировании эксгибиционизма различием комплекса кастрации у мужчин и женщин. Сам факт, что девушки лишены пениса, наносит ущерб их нарциссизму. Побуждение к эксгибиционизму у них смещается, и, вместо инфантильного желания выставить гениталии, они испытывают желание выставлять все тело за исключением гениталий. По этой причине смещенный эксгибиционизм не может служить утешением и развиться в перверсию.

Частный инстинкт эксгибиционизма изначально имеется у представителей обоего пола. Но если мужчина, испытывающий страх утраты пениса, может удостовериться в сохранности органа, показывая, что пенис все еще в наличии, женщина, действительно лишенная пениса, переживает ущемление нарциссизма и пытается скрыть свой недостаток. Таким образом, у мужчин изначальный инфантильно-генитальный эксгибиционизм умиротворяет страх перед кастрацией. Мужской эксгибиционизм, следовательно, остается генитальным и может развиться в перверсию, т. е. мужчины демонстрируют свою потенцию, женский эксгибиционизм смещается от гениталий, т. е. женщины демонстрируют свою привлекательность. Если смешение недостаточно, эксгибиционисты-женщины боятся казаться уродливыми, подвергнуться насмешкам или оскорблениям.

Женщины тоже пытаются использовать эксгибиционизм в магических целях, чтобы очаровать зрителей и подчинить их своей воле. Но они никогда не освобождаются от страха, что попытки такого рода обречены на провал. Эксгибиционисты-женщины всегда ведут себя так, словно они притворяются и опасаются выявления правды. Представление о выставлении напоказ в «кастрированном» состоянии— основное бессознательное содержание многих женских истерических тревог. Таково же типичное значение женского сценического страха. [Аналогичные идеи лежат в основе сценического страха у мужчин, когда комплекс кастрации формируется у них по женскому типу. У этих мужчин имеется представление о бывшем повреждении гениталий, неполноценность которых может выявиться при сопоставлении с гениталиями других мужчин.] При некоторых обстоятельствах парадоксальный эксгибиционизм уродства — результат упрямо-мстительного типа женского комплекса кастрации, «магический жест», направленный на кастрирование мужчин посредством принуждения смотреть на «кастрационную рану». Все невротические конфликты вокруг «эксгибиционизма как средства восполнить нарциссические ресурсы» уже рассматривались в связи с эритрофобией и социальной заторможенностью. Эти же конфликты имеют место при эксгибиционизме в качестве перверсии.

И все-таки в смешенном сексуальном наслаждении женщин иногда играет роль подлинная склонность к выставлению гениталий. Это происходит у тех, чей опыт в значительной мере позволяет сохранить иллюзию обладания пенисом.
Предпочтение женщинами генитального эксгибиционизма связано со склонностью к куннилингусу, который дает возможность откровенно показывать гениталии мужчинам.

У пациентки имелась мастурбационная фантазия вырезать часть платья и показывать свои гениталии, этот эксгибиционизм сочетался с пристрастием к куннилингусу. Пациентка руководствовалась бессознательной идеей отомстить мужчинам, ставя их в зависимость от своих чар и устрашая тем самым органом, который они некогда «презирали». Демонстрация себя в кастрированном состоянии представляла магический жест, направленный на кастрирование зрителей. На другом уровне бессознательного пациентка считала, что обладает пенисом. Она требовала от мужчины «смотреть внимательнее», чтобы обнаружить ее пенис.

Понятно, что эксгибиционистские наклонности такого рода часто смешаются от гениталий к некоему «символическому пенису».

Пациентка очень гордилась красотой своих ног, ей нравилось ходить с обнаженными ногами и показывать соответствующие фотографии. У нее также имелся невротический симптом — в процессе сексуального акта вытягивать и разводить пальцы ног.

Женский эксгибиционизм, хотя и не избавляет от чувства «кастрированности», используется в целях мести двумя способами. Выставление красоты и шарм бессознательно мотивируется установкой унизить мужчин, заставить их восхищаться и зависеть от того, что они прежде презирали — метод Цирцеи, соблазнявшей мужчин и затем обращавшей их в свиней; выставление «уродливых» гениталий бессознательно мотивируется установкой унизить мужчин, упрямо им угрожая: «Я кастрирована. Очень хорошо! Показывая это, я собираюсь вас тоже кастрировать!» Если бессознательные установки сильны, они вызывают чувства вины и страха. Страх подобного происхождения имеет место, например, в детской игре, если необходимо «строить рожу»: ребенок боится, что притворное уродство останется навсегда.